Библиотека
к содержанию
Венок усадьбам
А. ГРЕЧ
Назад*к содержанию книги*Далее
Саввинское
Прихотливо извиваясь, течет Воря, омывая парки и сады теперь уже не
существующих или заброшенных усадеб. Низменная равнина за Берлюковой
пустынью богата водой. Здесь устроил свою усадьбу известный русский
масон XVIII века, сенатор И.В.Лопухин, сподвижник Новикова,
корреспондент Сперанского и собеседник митрополита Платона. В сущности,
теперь ничего не осталось от Саввинского, кроме планировки английского
парка, собственно, запутаннейшего архипелага островов, кос, перешейков,
изрезанных прудами и каналами, точно заменяющих здесь прихотливо
извивающиеся дорожки. Только в Озерне Голицыных под Звенигородом можно
найти аналогичную планировку сада, поражающую своей неожиданностью и
оригинальностью. Деревянный бревенчатый барский дом, обставленный
внутри мебелью домашней работы, какими-то громадными диванами, давно
уже не существует. Нет больше и дачи-шале, построенной на его месте
последними владельцами. Развалился павильон на острове. Разбиты,
расхищены, увезены многочисленные памятники - камни с высеченными на
них надписями, как то любила эпоха сентиментализма. А когда-то
Саввинское славилось. Воейков в своем стихотворном предисловии к
русскому переводу известной поэмы Делиля "Сады" упоминает Саввинское
наряду с Кусковом и перечисляет его достопримечательности. Целую статью
посвятил усадьбе поэт Жуковский в "Вестнике Европы", причем издатели
сочли нужным иллюстрировать ее гравированным, правда очень
посредственным, видом главного озера и Юнгова острова на нем.
Путеводитель по Москве 1833 года также отводит Саввинскому несколько
страниц восторженных описаний. Прошло с тех пор сто лет. Всеразрушающее
время и хищные человеческие руки превратили Саввинское в руину; а
природа, буйно разрастающаяся, затягивает осокой каналы, покрывает
травой и кустарником дорожки, пепелище дома, руины павильона и места
памятников.
Еще в 1923-1924 годы можно было, побывав в Саввинском, найти там
любопытнейшие остатки масонской старины. Ствол поверженного дерева
позволял пробраться с берега на Юнгов остров. Автор
философско-моральных "Ночей" 103 был в большом почете у русских масонов
- вот почему его именем назвал И.В.Лопухин один из островов своего
Саввинского архипелага. Когда-то стояла здесь изображенная на гравюре
урна, посвященная известному французскому поэту, писателю и мыслителю
Фенелону 104, а также почитавшейся масонами госпоже Гюйон, писательнице
по вопросам религиозной жизни. Однако от этой меморатив-ной урны на
каменном постаменте не осталось теперь никакого следа. Еще цел был
тогда через год развалившийся павильон на острове - "Храм Дружбы" -
четырехугольное здание под куполом на низком барабане, прорезанном
круглыми световыми люкарнами, с трехчастными окнами в стенах и
четырехколонным портиком тосканских колонн, отмечавшими вход, как
всегда, увенчанный треугольным фронтоном. Этот павильон, близкий к
аналогичным парковым сооружениям Еготова в Царицыне, чрезвычайно
живописно рисовался среди зелени густо и дико раскинувших свои ветви
деревьев, отражаясь, как на картине, в зеркальной воде главного озера.
Мраморная доска, вделанная в архитрав, конечно давно уже похищенная,
сообщала, что этот "Храм Дружбы" был посвящен владельцем кн.
Н.В.Репнину, одному из виднейших русских масонов XVIII века, владевшему
под Москвой прекрасно устроенной и украшенной усадьбой Воронцово.
Природные красоты Саввинского, побудившие Жуковского написать
прекрасное литературное их описание в духе сочинений Жан-Жака Руссо, не
исчезли и по настоящее время; буйно разросшиеся деревья - высокие
мачтовые сосны, темные ели, раскидистые березы, кое-где вкрапленные
липы и густые поросли кустарника - все эти насаждения, точно нарочно
подобранные по краскам и оттенкам, повторяются в зеркале вод, по
которым медленно плывут отражения тающих белых облаков. Маленькие
островки с высокими деревьями кажутся отягощенными растительностью, все
новые и неожиданные виды открываются за излучиной пруда, за изгибом
канала, за мысом островка или косой берега. Саввинское - это заглохший,
запущенный русский Эрменонвиль...
Многочисленные памятники - колонны, урны, обелиски, пирамиды из
тесаного камня с соответствующими вмазанными в них надписями и
эмблемами, напоминающими те, что украшают масонские издания Лопухина и
Новикова, были посвящены владельцем именам тех, кого почитали мистики
XVIII века. В Саввинском, так же как в орловском своем имении, селе
Ретяжах, поставил И.В.Лопухин многочисленные монументы, иногда
кажущиеся проявлением чудачества и, кто знает, может быть, даже
расстроенной психики.
Сады и острова Саввинского украшали памятники, посвященные Лейбницу,
Конфуцию, Эккартсгаузену, дяде владельца масону Абр. Лопухину в виде
пирамиды на пьедестале с черепом и скрещенными костями, Квирину
Кульману насадителю в России ереси жидовствующих, и еще многим другим.
Участь этих любопытных меморативных камней оказалась неожиданной и
печальной. Часть из них употреблена была в качестве грузил на
неподалеку находящихся ткацких фабриках, иные были использованы
хозяйственным образом - на деревне в качестве угловых камней, держащих
срубы крестьянских изб. На это дело пошел, например, памятник
Эккартсгаузену - подробная надпись, ему посвященная, до сих пор может
быть здесь прочитана. Другой камень, возможно, посвященный Солнцу, с
латинской полустертой надписью, был положен у деревенского колодца и
служит теперь для точки лопат - едва различимы на нем еще несколько
награвированных некогда слов. Лишь одна памятная плита, глубоко вросшая
в землю, осталась в парке Саввинского - это камень, посвященный Квирину
Кульману на одном из наиболее живописных островков. "Остановись,
прохожий, и вздохни о страдальце" - гласит надпись в духе
чувствительных веяний, столь типичных для рубежа XVIII-XIX веков.
Саввинское, с его монументами, с его библиотекой оккультных книг,
собранных И.В.Лопухиным, известным автором масонского катехизиса и не
менее известного сочинения "Духовный рыцарь", по-видимому, тоже
переводчика многих иностранных мистиков, находится в районе ряда
масонских имений. В ближайшем соседстве, на слиянии Вори с Клязьмой,
лежат Глинки знаменитого "чернокнижника" петровского времени гр.
Я.В.Брюса, неподалеку сравнительно находятся и Гребнево поэта
Хераскова, и Авдотьино Новикова, виднейшего деятеля русского
просвещения и неутомимого издателя масонских книг. В Авдотьине, в
церковной ограде, сохранилось надгробие другого близкого Новикову и
Лопухину русского мистика - Гамалеи, чей небольшой портрет сохранился в
музее Нового Иерусалима.
Немногие остатки былой старины среди чудесного ландшафта, описание
Жуковского, стихи и статья Воейкова в "Новостях литературы" за 1825
год, гравюра в "Вестнике Европы" - из этих кусочков рисуется облик
интереснейшей масонской подмосковной
Здесь Юнг и Фенелон.
Вдали кресты, кладбище
Напоминают нам и вечное жилище,
И узы жизни сей ...
Многообразны и причудливы были эти "узы жизни". Усердный читатель
"Эмиля", "Новой Элоизы" или "Contract Sociale" Руссо, "Systime de la
Nature" барона Гольбаха, высоко чтивший Карамзина, И.В.Лопухин
воспринял у них ту натурфилософию, ту склонность к сентиментализму,
которая определяет настроения и вкусы людей конца XVIII века. Чисто
внешне сказалась она в желании так или иначе проявить свои гуманные,
человеколюбивые чувствования, гармонически согласованные с извечными
законами природы. Так появились в садах Саввинского и Ретяжей памятники
и меморативные плиты. Враг кровопролития и тем самым кровавого
завоевателя Бонапарта, сенатор Лопухин отметил и это событие
оригинальными монументами в своем орловском имении. Вряд ли узнал
когда-либо Наполеон, что слава его навеки погребена по сторонам дерева
на берегу пруда в Ретяжах под двумя камнями при церемонии, едва ли не
кажущейся теперь недостойнейшей буффонадой. Быть может, до сих пор
лежат в Ретяжах, неподалеку от гранитного монумента "Благочестию
Александра I и Славе доблестей Русских в 1812 году", эти камни с
надписями. На одном - в виде кресла - высечено: "19 марта 1814 г. Взят
Париж", на другом - грубом и неотделанном - "И память вражия погибла с
шумом".
Действительно, слава Наполеона или, вернее, славушка, gloriole, как
ее характеризует сенатор, погибала в Ретяжах с шумом. Хозяин бросил на
камень горсть пеплу и произнес сакраментальные слова: "Слава твоя прах
и в прах возвращается", - ракета прорезала темноту полуночного неба,
подав сигнал к пальбе из мортир. Ничего, верно, не понявшие в этой
странной церемонии крестьяне получили 500 крестиков, а съехавшиеся по
^специальному приглашению окрестные помещики, верно, скрыли недоуменную
улыбку за яствами деревенского стола. Кто-то из них сохранил
пригласительный билет с колоритным текстом: "Сегодня майя 9-го в селе
Воскресенском, Ретяжи тож, по силе помочи деревенской, погребается во
прах свой слава Бонапартова. Хозяева просят сделать им и себе честь и
удовольствие порадоваться на могилу. Погребение будет по-полуночи в
12-м часу на берегу пруда, за плотиною возле сиденья, что с надписью о
пленении Парижа".
Различны и многообразны были чудачества русских помещиков. Дворня
графа Скавронского хозяином-меломаном приучена была говорить
речитативом; Демидов, расставив голых мужиков в партере своего сада на
место статуй, отучил дам рвать его цветы, а барон Боде при жизни
разработал торжественный ритуал своих похорон, предварительно превратив
свой загородный дом в какое-то мрачное подобие Соловков.
1994
|